Заявитель, Иранская оффшорная инженерно-строительная компания (IOEC), была подрядчиком в морском нефтегазовом секторе. В 2012 году компания выплатила 87 миллионов долларов компании, созданной на Британских Виргинских островах и контролируемой одним из обвиняемых, в качестве авансового платежа за нефтяную вышку. Этим обвиняемым были достигнуты договоренности о приобретении такой нефтяной вышки у мальтийского филиала румынской компании Grup Servicii Petroliere SA (GSP). В конечном счете, обвиняемый не смог приобрести соответствующую нефтяную вышку у GSP, и оплата IOEC была незаконно присвоена несколькими ответчиками, в том числе управляющим директором IOEC, доктором Тахери (Dr. Taheri). В качестве последней линии защиты некоторые из ответчиков утверждали, что позиция IOEC не должна быть принята во внимание из-за введенных санкций в отношении торговли с Ираном. Они утверждали, что требование IOEC возникло из контракта, который был запрещен введением режима международных экономических санкций ЕС-Иран (Регламент EU/267/2012), в котором IOEC была упомянута, хотя она перестала быть объектом санкций во время возбуждения судебного разбирательства. Регламент запрещает любому лицу, подлежащему этому режиму, продавать, поставлять, передавать или экспортировать буровое оборудование IOEC. Обвиняемые утверждали, что весь комплекс мер был направлен в обход режима санкций. Судья установил, что использование компании на Британских Виргинских островах в качестве посредника, действительно, было попыткой обойти режим санкций, чтобы позволить GSP (компании из ЕС) продавать иранскому юридическому лицу товары в обход санкций. Это решение повлекло за собой соображения относительно незаконности и противоречия публичному порядку и потребовало, чтобы суд задался вопросом, побеждали ли такие соображения исковые требования, выдвинутые IOEC. Чтобы определить это Высокий суд и применил упомянутый прецедент из практики Верховного суда (Patel v Mirza). Этот тест требует, чтобы суд рассмотрел вопрос о том, будет ли противоречить публичному порядку принудительное исполнение по иску, если оно нанесет ущерб целостности правовой системы. При оценке такого ущерба суд должен рассмотреть следующие отношения:
- основная цель запрета, который был нарушен;
- соответствующая государственная политика, на которую может повлиять отказ в иске;
- будет ли такой отказ в действительном требовании соразмерным ответом на незаконность.
Исходя из вышеизложенного и применяя критерии, изложенные в деле Patel v Mirza, судья счел, что исполнение соответствующих требований IOEC не должно противоречить публичному порядку. Более того, отказ в этих требованиях:
- не будет способствовать достижению цели санкций, учитывая, что исполнение требований не обеспечит IOEC буровой установкой, а целью запрета никогда не было предотвращение возврата денег, полученных путем мошенничества;
- может негативно повлиять на государственную политику предотвращения и сдерживания мошенничества, а также на то, чтобы жертвы мошенничества могли предпринимать шаги по взысканию денег и имущества, с обманувших их лиц;
- будет непропорциональным ответом на любую незаконную деятельность.
Следующие факторы были в основе оценки судьи:
- требования IOEC не состояли в том, чтобы обеспечить исполнение соглашения о продаже, а IOEC не получил и не получит товар от GSP;
- к моменту начала разбирательства IOEC не было объектом санкций и, если бы сделка состоялась на эту дату, это не привело бы к нарушению режима санкций;
- жалобы IOEC касались серьезных нарушений, которые не зависели от предполагаемого нарушения режима санкций. Соответственно, требования IOEC были удовлетворены.
Этот случай представляет собой интересный пример того, в какой степени субъекты, участвующие в нарушении санкций ЕС, все еще могут возбуждать судебные разбирательства по вопросам, возникающим в связи с этими нарушениями. Однако из этого случая трудно извлечь какие-либо общие принципы с учетом конкретных фактических обстоятельств. Особый интерес представляет анализ того, что было сочтено существенным, что соответствующая деятельность, нарушающая санкции в то время, больше не была запрещена. Эта аргументация может быть подвергнута критике, поскольку кажется странным оценивать степень незаконности в ретроспективе, а не во время ее совершения. Также любопытно, что в решении судьи не было явного учета интересов общества в обеспечении соблюдения санкций ЕС.
In a recent High Court case, an Iranian oil company was defrauded in a failed attempt to circumvent EU sanctions – does its claim survive the Patel v Mirza illegality test?(1)
Transaction
The claimant, Iranian Offshore Engineering and Construction Company (IOEC), was a contractor in the offshore oil and gas sector. In 2012 it paid $87 million to a company established in the British Virgin Islands and controlled by one of the defendants, Dean, as an advance payment for an oil rig. Arrangements had been made for Dean to acquire such an oil rig from a Maltese subsidiary of the Romanian company, Grup Servicii Petroliere SA (GSP). Ultimately, Dean failed to acquire the relevant oil rig from GSP and IOEC’s payment was misappropriated by several of the defendants, including IOEC’s managing director at the time, Dr Taheri. As a result, IOEC brought proceedings for breach of fiduciary duty, knowing receipt, dishonest assistance, conspiracy and deceit.
The judge found in favour of IOEC in almost all respects. Dr Taheri had been central to the fraud and the other defendants in the proceedings had provided wide-ranging assistance.
Role of sanctions in defence
As a final line of defence, some of the defendants argued that IOEC should not succeed due to the sanctions on trading with Iran in place at the time. They argued that IOEC’s claim had arisen from a contract which was prohibited by the regulation imposing the EU-Iran sanctions regime (Regulation EU/267/2012), in which IOEC had been specifically identified (although it ceased to be a sanctioned entity by the time it issued proceedings). The regulation prohibited any person subject to it to sell, supply, transfer or export drilling equipment to IOEC. The defendants contended that the entire set of arrangements taken together had been entered into to circumvent the sanctions regime.
The judge found that the use of BVI-based Dean as an intermediary had been an attempt to circumvent the sanctions regime to allow GSP (an EU company) to sell to a sanctioned Iranian entity. This brought into play considerations of illegality and of public policy, and required the court to ask itself whether such considerations defeated the otherwise good claims brought by IOEC.
To determine this, the High Court applied the test in the Supreme Court case Patel v Mirza.(2) That test requires the court to consider whether it would be contrary to the public interest to enforce a claim if to do so would be harmful to the integrity of the legal system. In assessing whether the public interest would be harmed, the court must consider:
the underlying purpose of the prohibition that has been breached;
the relevant public policy on which denial of the claim may have an impact; and
whether denial of an otherwise valid claim would be a proportionate response to the illegality.
On the basis of the points above and applying the criteria set out in Patel v Mirza, the judge considered that it would not be contrary to the public interest to enforce IOEC’s relevant claims. The denial of those claims:
would not enhance the purpose of the sanctions, given that enforcement of the claims would not provide IOEC with a rig and the purpose of the prohibition had never been to prevent the recovery of money obtained by fraud;
would adversely affect the public policy of preventing and deterring fraud and that of the victims of fraud being able to take steps to recover money and property of which they have been defrauded; and
would be a disproportionate response to any illegality involved.
The following factors were at the heart of the judge’s assessment:
IOEC’s claims were not to enforce the sale agreement with Dean, and IOEC did not and would not actually obtain the GSP Fortuna.
By the time the proceedings were issued, IOEC was not a sanctioned entity and, had the transaction taken place at that date, it would not have involved a breach of the sanctions regime.
IOEC’s complaints related to serious wrongs, which were independent of the intended breach of the sanctions regime; the regime only provided the opportunity for them to take place.
Accordingly, IOEC’s otherwise successful claims succeeded.
Comment
This case provides an interesting example of the extent to which entities complicit in the breach of EU sanctions are still able to bring legal proceedings relating to matters arising out of those breaches. However, it is difficult to draw any broad principles from this case given the specific factual circumstances.
Of particular interest is the judge’s analysis that it was considered material that the relevant activity breaching the sanctions at the time was no longer prohibited. This reasoning might be criticised insofar as it seems odd to evaluate the severity of illegality in retrospect rather than at the time it was committed. It is also curious that the judge’s decision omitted explicit consideration of the public interest in ensuring that EU sanctions are enforced.
Endnotes
(1) [2019] EWHC 472 (Comm).
(2) [2017] AC 467.
Авторы: Andy McGregor, Chris Whitehouse
Источник: https://www.internationallawoffice.com/Newsletters/Litigation/United-Kingdom/RPC/Circumstances-in-which-acting-in-breach-of-EU-sanctions-will-kill-claims?utm_source=ILO+Newsletter&utm_medium=email&utm_content=Newsletter+2019-03-19&utm_campaign=Litigation+Newsletter